Hosted by uCoz
Казачество в эмиграции: споры о его судьбах (1921—1945 гг.) Ю. К. Кириенко Казачество — один из феноменов не только российской, но и мировой истории. Оно прошло сложный путь развития, сыграло крупную роль в судьбах Отечества. Казачество покрыло русское оружие неувядаемой славой в войнах, которые вела Россия, превратило «Дикое поле» в богатей¬шую житницу страны. Казаки были первопроходцами в открытии и ос¬воении Сибири и Дальнего Востока. В годы гражданской войны в русских регионах страны казачество оказало организованное сопротивление совет¬ской власти, что придало здесь борьбе длительный и ожесточенный харак¬тер. Вот почему большевики принимали крутые репрессивные меры к этому военно-служилому сословию, вплоть до многочисленных фактов геноцида. И в мирное время насильственное расказачивание продолжалось. В резуль¬тате всех этих обстоятельств казачество понесло огромные потери, значи¬тельная его часть оказалась за пределами своей Родины. В наши дни, когда идет процесс возрождения казачества, необычайно возрос интерес к вопросу о его судьбах, его прошлому, настоящему и буду¬щему. Уже несколько лет продолжается острая дискуссия по этому вопросу. За последние годы состоялось несколько «круглых столов», научных кон¬ференций, посвященных истории казачества. Увидел свет ряд сборников научных трудов, брошюр и статей по этой проблематике. И все же остается немало вопросов, вызывающих споры, и среди них дискуссия о том, являлось ли казачество сословием или отдельным народом. Прав А. И. Козлов, который считает, что в изучении данной проблемы" «необ¬ходимо пристальное, объективное, взвешенное всестороннее исследование, а главное — деидеологизированное, деполитизированное, строго научное, академическое». Надо иметь в виду, что споры по этому вопросу возникли давно, особенно они усилились после окончания гражданской войны, но главным образом в эмиграции, где оказалась значительная часть казачества. Другая его часть, оставшаяся в стране, в процессе расказачивания, прошла через жестокие репрессии, лагеря, ссылки в отдаленные районы, и никакого участия в спорах принять не могла. Февральскую революцию казачество приняло в надежде, что она ос¬вободит его от многих полуфеодальных пут и пережитков. Оно надеялось, что в рамках буржуазного строя ему удастся путем реформ (восстановление войсковых кругов и Рады, выборность поисковых атаманов и правительств из казаков, широкое местное самоуправление с правом законодательного решения земельного вопроса своих краях) не только сохранить, но и при¬умножить свои привилегии. По мере развития революции казачество стало опасаться за целост¬ность своих земель. Более того, углубление революции ставило под сомнение само существование казачества как военно-служилого сословия. Все это вынуждало его верхи идти на тактические маневры. В июне 1917 г. на Учредительном общеказачьем съезде в Петрограде, и докладе по аграрному вопросу была выдвинута идея: «Казачество – это народ, а не сословие, которое можно было бы уничтожить», и лозунги социалистических партий о самоопределении народов якобы знакомы и близки русскому казачеству. Съезд готов был причислить казачество к особому народу, лишь бы получить право на самоопределение, посредством которого оно надеялось за¬крепить свои сословные привилегии и в первую очередь сохранить муниципализацию казачьих земель. Вот почему идеи федерализма получили широкое распространение на казачьих съездах, кругах, радах, совещаниях и конференциях уже с июня 1917 г. Казачий федерализм, стал формой защиты казачьих интересов и средством борьбы с революцией. В Киеве на съезде представителей народов и областей, «стремящихся к федеративному переустройству Российской республики», 8-15 сентября1917 г., делегат от «Союза казачьих войск» Иванов утверждал, что казачество не является сословием, а представляет собой специфическую и жизнеспо¬собную ветвь русского народа, имеющую все данные для самостоятельного существования. Вместе с тем следует отметить, что руководители казачества, ратуя за единую, неделимую Российскую республику в федеративном исполнении, выступали против политического самоопределения народов и национально-территориальной автономии. Так, например. Малый войсковой круг 3 ав¬густа 1917 г. в Новочеркасске принял решение о необходимости борьбы «с сепаратистскими явлениями в Финляндии и других частях России». Атаман А.М. Каледин, выступая 14 августа 1917 г. с речью на Государ¬ственном совещании в Москве от имени 12 казачьих войск, обметил центробежное стремление групп и национальностей в стране. Призвав к укрепле¬нию «демократического республиканского строя», он заявил: «Россия должна быть единой. Всяким сепаратным стремлением должен быть поставлен предел в самом зародыше». После Октябрьского переворота, в канун выборов в Учредительное собрание, за несколько дней до публикации в советских газетах декрета ВЦИК и СНК «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», были опубликованы политические платформы Всероссийского и донского; казачества, которые были почти идентичны. Совет «Союза казачьих войск» и атаман Каледин учитывая программу РСДРП, предусматривающую «уничтожение сословий» в своих политических платформах подтвердив, что «Россия должна составлять единую демократическую федеративную рес¬публику», упредив вышеназванный декрет, декларировали; что казачество относится к особой бытовой, группе, которая имеет право на самоопределение. «Признавая единство Российской республики, отмечалось в платформах, — казачество входит в нее на правах федерации, с правом образования союзов с другими областями и национальностями. Осенью 1917 г. на юге страны был создан «Юго-восточный союз каза¬чьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей», который ничего общего к сепаратизму не имел, а главной своей целью считал недопущение развала России. Инициатором этого Союза был генерал Каледин. Как вспоминает бывший председатель Донского войскового круга в 1917 г. и глава Донского правительства в зарубежье И.М. Мельников, когда дон¬ская делегация после Московского Государственного совещания возвраща¬лась в Новочеркасск, Каледин, оценивая положение страны, сказал, что «но его мнению, Россия идет к гибели и нужно теперь же думать о ее спасении, причем высказал предположение, что спасти всю Россию сразу из центра едва ли удастся, что всего вероятнее события могут развернуться так, что Россию можно будет восстанавливать частями, по кускам, постепенно оздоравливая отдельные оазисы, что одним из таких оазисов, мог бы стать казачий Юго-Восток, но что для успеха дела необходимо, чтобы Дон, Кубань и Терек не действовали порознь, а объединились бы в один Юго-Восточный Союз». Далее Мельников заключает, что мысль Каледина была высказана совершенно четко и ясно: Юго-Восточный союз не самоцель, а путь к возрождению России. Однако создание в октябре 1917 г. во Владикавказе Союза, а в ноябре и его правительства в Екатеринодаре, по словам генерала А.И. Деникина, было в целом, «чисто фиктивное», которое не оказало никакого влияния на ход событий и осталось «незамеченным для широких кругов населения Юга». М.П. Богаевский в своем «Ответе перед историей», оценивая деятельность широко задуманной казачьей федерации, вынужден был признать, что «Юго-Восточный союз, ставивший себе цели государственные и стремившийся к объединению казачества для устроения местной жизни. оказался предприятием мертворожденным». В 1918 г. была попытка возродить эту идею в форме «Доно-Кавказского союза». Вдохновителем этого неосуществившегося проекта был донской атаман П. Н. Краснов. Новой попыткой установить союзные отношения между Доном, Кубанью и Тереком была так называемая Южнорусская конференция, проходившая в, июне 1919 г. в Ростове. Ее инициатором явилось кубанское правительство. Генерал Деникин оценил эту конференцию «как демонстрацию центробежных по преимуществу сил» и отнесся к ней «резко отрицательно». Конференция закончилась неудачей для казачества Юго-Востока. Последней попыткой соглашения между Доном, Кубанью и Тереком был созыв Верховного Круга Дона, Кубани и Терека 18 января 1920-х в Екатеринодаре, который принял декларацию об установлении Союзного государства и создания общей власти. Но было уже поздно. Верховный Круг не имел возможностей провести свои решения в жизнь. Надвигалась новороссийская катастрофа. В годы гражданской войны между генералом Деникиным и руковод¬ством донского и особенно кубанского казачества существовали разногласия, однако в целом они не имели принципиального характера. Это были противоречия внутри белого движения на Юго-Востоке страны. Кубанский атаман генерал А. П. Филимонов утверждал: «Причины антагонизма меж¬ду главным командованием и кубанским представительным учреждением заключались в резких политических разногласиях в оценке методов и спосо¬бов борьбы с большевиками и того положения, которое в этой борьбе занимало казачество вообще и Кубань в частности. Трудно было примирить прямолинейный консервативный централизм Ставки с федералистическими и даже самостийными течениями». В годы гражданской войны на Дону были довольно сильны автономистические, а на Кубани федералистские настроения среди казачества. Более того, в Раде образовалась группа «самостийников» из части кубанцев-черноморцев, которая проповедуя идею, что казачество — это особый славянский народ, посматривала в сторону Украины как своей этнической войны."Но в целом и донские и кубанские атаманы и основная масса казачества считали себя неотъемлемой частью России, русскими людьми.Что касается образования ряда казачьих республик, то это было лишь тактическим шагом, средством отделить себя от центрального большевистского правительства в Москве. Никто иной как глава так паз, самостоятельного донского государства Краснов многократно заявлял, что оно сущест¬ует «впредь до восстановления России» '". Образование казачьих респуб¬лик на Юго-Востоке России в целом не имело национальной ночвы, а объяснялось классовыми, сословными, политическими и дииломатическими причинами, в частности, борьбой против российского бюрократичес¬кого централизма, советского централизма. , Великодержавная, не гибкая политика главнокомандующего вооруженными силами на Юге России Деникина по отношению к казачеству явилась одной из важных причин краха белого движения в этом регионе. Кубанский атаман Филимонов, анализируя конфликт Кубанской Рады с Доброволь¬ческой армией, отметил, что «Деникин подрубил сук, на котором сидел сам» '5. 31 октября 1924г. в Праге П.Н.Милюков выступил с докладом «О белом движении». В прениях, а по сути как содокладчик, дополнил его председатель Донского Войскового Круга в годы гражданской войны кадет В. А. Харламов. Отметив, что казачество было крупнейшим фактором бе¬лого движения на юге России, так как в рядах добровольческой армии до 70% состава приходилось на долю казачества, он заявил: «Казачество боролось за воссоздание русской государственности, казачий же сепаратизм сочинен. Борьба с этим выдуманным сепаратизмом ослабляла движение", вносила в него развал и довела до Новороссийска...». В заключительном слове Милюков сказал, что он принимает ряд важных положений и допол¬нений, высказанных Харламовым ". После Крымской трагедии Войсковые атаманы Дона, Кубани, Терека и Астраханского казачьего войска и их правительства. Войсковые круги и Рада, а также казачьи воинские части и беженцы оказались за рубежом. 14 января 1921 г. в Константинополе был заключен союзный договор между Доном, Кубанью и Тереком о том, что, «сохраняя неприкосновен¬ными свои конституции — по вопросам внешних сношений, военным, фи¬нансово-экономическим и общественно-политическим», они действуют объединенно. Для совместной работы был создан Объединенный совет Дона, Кубани и Терека, в состав которого вошли Войсковые атаманы и председа¬тели правительств. В своем, обращении к казакам по поводу создания Союза войсковые атаманы и правительства, напомнив о том, что, наконец, осуществлены давнишние чаяния казачества, заявили: «Казаки твердо верят в скорое возрождение России. Мысля будущую Россию построенной на демократических федеративных началах, казаки, считая необходимым про¬должение вооруженной борьбы с советской властью при полном единении всех русских сил и сохранения единого военного командования, будут неустанно отстаивать право устраивать жизнь своих краев на основах подлинного народоправства и здорового экономического развития». Это была официальная точка зрения руководства казачьего зарубежья. Однако в эмиграции оказались и группы «самостийников», которые продолжали проповедь своих идей. В Варшаве, с августа 1921 г. не без помощи польских правящих кругов, начала издаваться еженедельная газета «Голос казачества» (выходила до мая 1922 г.) с самостийнической програм¬мой. Во главе газеты стали М. Н. Гнилорыбов, И. А. Билый и М. Ф. Фро¬лов. Монархист генерал Краснов, касаясь казачьей «самостийности», писал: «Говорить о казачьей «самостийности» это делать дело Кондратия Булавина, учить казаков бунту... Вне России казакам не быть. Казаки лучшая жемчужина царской короны и ею они и должны оставаться. Вынуть их нельзя — они исчезнут, затеряются, будут стерты с лица земли». Далее он призвал казаков отбросить «глупые мечтания о непригодных для России республиках и федерациях» 18. 11—12 июня 1923 г. в Белграде на заседаниях Объединенного совета Дона, Кубани и Терека были утверждены основные положения казачьей политической платформы" Основная задача казачьего зарубежья в ней формулировалась так: «Борьба с коммунизмом и свержение диктатуры коммунистической партии в лице советской власти на территории России». В платформе указывалось, что казачество является крупной бытовой груп¬пой, наиболее развитой и свободолюбивой частью русского народа, что оно стремится к единству России, считает себя как и раньше ее неотъемлемой частью. Вместе с тем казачье зарубежное руководство считало целесообраз¬ным, в интересах наиболее успешного возрождения России, сберечь свои конституции, сохранив за казачьими краями известную временную самосто¬ятельность — до восстановления государственной власти, признанной всем народом. Самостоятельность эту оно, как и во время минувшей борьбы с большевиками, рассматривало как временный этап на пути к возрожде¬нию целого. Вопрос о форме государственной власти в России оставался открытым» ". Эти положения вызнали критику со стороны правых и левых политических сил русского казачьего зарубежья. Накануне открытия в Париже Зарубежного съезда, который должен был объединить все политические слои белой эмиграции, ввиду отказа либеральных и демократических сил участвовать к; его работе. Объединенный совет Дона, Кубани и Терека поддержал последних. Он сообщил, что казачество в подавляющей своей части не пошлет представителей на Зарубежный съезд, так как не считает его общеэмигрантским. Участвовать в нем будут лишь персонально некоторые казаки из правых. Совет заявил, что казачест¬во стремится к возрождению к восстановлению России и своих родных краев, что оно «считает себя составной частью России, будет стремиться к восстановлению государственного единства России... Насильственное ус¬тановление формы правления, идущее извне или изнутри России, казачество считает недопустимым; исключительное право разрешить этот вопрос при¬надлежит только русскому пароду». Вместе с тем в заявлении Совета указывалось, что казачеству должно быть предоставлено самое широкое самоуправление в известном казачьем понимании. Одновременно была опубликована программа «Казачьего союза» — самой массовой общественной организации казачьего зарубежья. В преам¬буле программы говорилось, что казачество своим прошлым, своей религи¬ей, языком, происхождением, условиями географическими и экономичес¬кими связано с русским народом, что совершенно самостоятельным казаче¬ство, в нормальных условиях жизни в России, остаться не может,— что судьбы его тесно связаны и переплелись с судьбами всего государства, что попытка отделиться и тем самым отрезать Россию от угля, нефти и выхо¬дов к морю — явилась бы преступлением по отношению к России и казачес¬тву, поэтому «Казачий союз» «совершенно определенно отмежевывается от самостийности». Далее программа очень разумно и правильно отмечала: «Казаки не могут упускать из виду особенностей своего положения: русский народ был и останется, а казачество было, но может и не остаться. Мы не можем закрывать глаза на это и должны избегать того, что может поста¬вить казачество во враждебное положение по отношению к массе русского народа» 20. Далее программа по сути дела повторяла основные положения политической платформы Объединенного совета Дона, Кубани и Терека, так как находилась под его большим влиянием. С 4 по 11 апреля 1926 г. в Париже проходил Зарубежный съезд, который в целом носил правоцентристскую окраску. На первом заседании с привет¬ственной речью выступил генерал Краснов, который призвав к «самой жестокой и непримиримой борьбе с III Интернационалом и его слугами», затем обрушился на официальных руководителей зарубежного казачества. Вспоминая славную многолетнюю историю казачьих войск, он отметил, что в них всегда проходила борьба двух начал: созидательного и раз¬рушительного. Как первое, так и второе, имело своих атаманов-вождей. Русская история помнит и чтит имена казаков, строителей русской славы, раздвигавших границы русской земли и несших культуру и просвещение в дикие страны, и она же с презрением клеймит имена атаманов казачьей вольницы — Разина, Булавина и Пугачева. Совершив экскурс в историчес¬кое прошлое, Краснов, коснувшись казачьего зарубежья, сказал: «Времена и способы борьбы изменились, но в войсках осталась незначительная часть казаков, живущих фантастическими мечтами об отдельном от России суще¬ствовании, о восстановлении гулливой казачьей вольницы, стремящейся к необузданной свободе, анархии и коммунизму». Он обвинил Объединен¬ный совет Дона, Кубани и Терека и его атаманов в том, что они «пошли с теми, кто на чужбине предопределяет России быть федеративной респуб¬ликой и, не спрося русский народ, надевает на него социалистический хомут» ". Во время работы Зарубежного съезда казачья группа делегатов во главе с Красновым в Шуаньи посетила претендента на российский престол вели¬кого князя Николая Николаевича ". После речи Краснова на Зарубежном съезде атаман Богаевский 6 апреля направил в адрес его председателя П. Б. Струве письмо-протест с просьбой огласить его на съезде. В письме говорилось: «Все это сказано по нашему адресу только потому что, мы, как большинство казачества, не прошли на Зарубежный съезд, не считая его выразителем воли всей русской эмиграции. На нас, выборных войсковых атаманов, до последней возможности боров¬шихся с большевиками и продолжающих оставаться непримиримыми вра¬гами 111 Интернационала, пылит ушат грязи». Однако Шкуро не только не огласил это письмо, по и отказал делегату съезда Мартыненко в праве выступить на съезде от имени группы казаков и присоединить их голос к протесту Богаевского ". В дни работы Зарубежного съезда в милюковских «Последних новостях» и в газете А.Ф.Керенского «Дни» было опубликовано «Заявление тридцати одного», в котором, лично от себя и от имени представляемых ими казачьих организаций, заявлялось, что они никакого участия в выборах на Зарубежный съезд не принимали и что казаки, явившиеся на лот съезд, не имеют права выступать от имени казачества и могут говорить лишь от себя лично или от имени пославших их организаций. Будущие постановле¬ния съезда к казачеству не относятся и ничем его связать не могут. Далее следовали авторитетные подписи: председателей Донского, Кубанского и Терского правительств Н.Мельникова, С. Топоркова, Е. Букановского, председателей Донского войскового круга В. Харламова и Кубанской кра¬евой рады Ф. Сушкова, за председателя Правления «Казачьего союза» Н. Кочетова, председателя Правления общеказачьего сельскохозяйственно¬го союза генерал-лейтенанта В. И.Сидорина и других видных деятелей казачьих организаций и станичных атаманов зарубежья ".